Совсем недавно, 26 января 2025 года, в Беларуси состоялись седьмые президентские выборы — и шестые выборы Александра Лукашенко. Их результат был предсказуем заранее, и мы лишь обсуждали, сколько процентов припишут этому политику (ближе всего в нашем полушуточном «тотализаторе» оказалась ведущая Марина Ментусова). Однако это было важнейшее событие, которое показало, какую модель выборов власти считают для себя безопасной, до какой степени цинизма и фарса они готовы дойти и какими, скорее всего, будут все последующие электоральные кампании при нынешней политической модели. Об этом — и не только — рассказываем в завершающем тексте проекта, посвященного истории выборов в Беларуси.
За долгие годы своего правления Лукашенко и его сторонники в парламенте выиграли все выборы — во всяком случае, об этом каждый раз заявлял полностью подконтрольный политику Центризбирком. В реальности (если исключать первые президентские выборы 1994 года) результаты всегда фальсифицировались, прогосударственные СМИ лгали, а на независимых кандидатов оказывалось давление. Чтобы не дать об этом забыть, мы рассказали о каждой избирательной кампании эпохи Лукашенко в проекте «Без выбора».
Без оппозиции и долгое время с одним Лукашенко
О «дне икс» стало известно в конце октября прошлого года: именно тогда ЦИК озвучил дату выборов — 26 января 2025-го. Согласно Конституции, они могли пройти до 20 июля, но Александр Лукашенко решил не откладывать дело в долгий ящик.
Эксперт по выборам, в прошлом руководитель отдела в ОБСЕ Александр Шлык называл причиной такой спешки более низкую уличную активность граждан зимой. Власти наверняка по привычке держали в уме такую опасность, хотя широкомасштабные репрессии, начавшиеся в 2020-м и не прекращающиеся до сих пор, свели ее вероятность практически к нулю. Последняя на данный момент массовая акция в нашей стране состоялась во время референдума 2022-го — да и то триггером стало участие Беларуси в российской агрессии против Украины, заставившее несогласных преодолеть страх и выйти на улицы, несмотря на почти стопроцентную вероятность задержания.
Протесты же, поводом для которых была сугубо беларусская повестка, были задавлены ранее: последняя активность датировалась мартом 2021 года. И все же, вероятно, страх властей перед повторением тех событий сыграл свою роль, и было принято решение, что предусмотрительность излишней не бывает.
Другой же причиной раннего старта была внешнеполитическая. По мнению аналитика Александра Фридмана, назначение выборов на 26 января могло быть связано с желанием Лукашенко получить условную легитимность ближе к вступлению в должность американского президента Дональда Трампа (его инаугурация состоялась 20 января). Дело в том, что после этого предвиделась возможность переговоров о мире в Украине. Лукашенко, который часто говорит, что Беларусь должна быть включена в эти переговоры, хотел подойти к ним в статусе переизбравшегося «президента», которого якобы поддерживает подавляющее большинство (а не того, в чью победу в 2020-м никто не поверил).
Оба эти объяснения спешки с выборами по-своему логичны (а других, в общем-то, почти и не звучало). Вероятно, комбинация этих версий и стала причиной более раннего старта кампании.
За последние годы власти также произвели капитальную ревизию избирательного формата, доставшегося им из прежних времен и, по их мнению, явно повлиявшего на случившуюся в 2020-м бурю. Затем и референдум, и парламентские выборы прошли без эксцессов, а потому и на этот раз было решено действовать по успешной новой схеме. ЦИК снова не стал публиковать имена членов комиссий (хотя по Избирательному кодексу это должно происходить обязательно) и открывать избирательные участки за границей, исключив таким образом из голосования не только уехавших противников властей, но и вообще всю диаспору. Ранее наличие этих факторов никак не мешало фальсифицировать выборы, однако теперь власти отказались даже от таких условностей.
Разница между прежними и новой кампанией заключалась еще и в масштабе открытого цинизма. На парламентских выборах это еще не так бросалось в глаза, потому что они традиционно проходили почти незаметно и без внимания избирателей, никто не ждал от них яркой политической борьбы. Но вот к президентским выборам отношение всегда было особое. Сбивая на подлете одних кандидатов и давая по итогу голосования уголовные сроки вторым, власти тем не менее всегда старались обеспечить ситуацию, в которой Лукашенко «разгромно победит» кого-то из оппонентов, доказав якобы незначительность их поддержки со стороны беларусов. Например, в 2001-м полностью подконтрольный режиму Конституционный суд разрешил баллотироваться в президенты Зенону Позняку, который уже пять лет жил в эмиграции (хотя по закону требовалось проживать в Беларуси не менее 10 лет перед выборами).
Но во время кампании-2025 все изменилось. Беларусские демсилы — Офис Светланы Тихановской, Объединенный переходный кабинет, Координационный совет — опубликовали общее заявление, назвав предстоящие события «безвыборами» и призвав избирателей в знак протеста голосовать против всех (учитывая масштаб репрессий, к более активным действиям решили не призывать). Против течения пошел лишь один человек: председатель движения «За Свабоду» и эксперт по региональному развитию Народного антикризисного управления Юрий Губаревич направил в ЦИК заявление о регистрации своей инициативной группы.
Политик настаивал, что его не касаются поправки к Конституции, сделавшие невозможным выдвижение лиц, имеющих вид на жительство в другой стране (так как у него нет ВНЖ) и установившие требование, согласно которому потенциальный кандидат в президенты должен проживать в Беларуси в течение 20 лет перед выборами (мол, «закон однозначно не устанавливает количество дней или срок, на протяжении которого можно находиться за границей»). При прежней модели проведения выборов власти ухватились бы за Губаревича как за палочку-выручалочку, ведь своим участием он — с их точки зрения — легитимизировал бы голосование. Да еще и теоретически раскалывал противников власти. Например, так произошло в 2000-м, когда большая часть оппозиции выступила за бойкот выборов, а Николай Статкевич оказался против.
Будь политика Администрации Лукашенко более тонкой, инициативную группу Губаревича могли бы даже зарегистрировать, а затем использовать в своих целях, чтобы показать миру, мол, в Беларуси демократия и законопослушную оппозицию вовсе не преследуют. Однако этого не случилось.
«Мы должны подтвердить практическими шагами, что никто, кроме людей, утвержденных режимом, принять участие в этих выборах не сможет», — говорил Губаревич, объясняя свой шаг, и оказался прав. ЦИК отказал ему в регистрации группы (официальная причина: документы были присланы по электронной почте, что не предусмотрено законодательством). Тем самым власти констатировали, что никакая реальная оппозиция им была не нужна.
Спойлеры или массовка?
Показательный факт: если вынести за скобки заявку неизвестного широкой аудитории Александра Дроздова (тот даже не предоставил список членов инициативной группы), то к утру 30 октября ЦИК зарегистрировал лишь одну группу — самого Лукашенко. А ведь документы на регистрацию инициативных групп потенциальных кандидатов в президенты необходимо было подать не позднее 1 ноября. Для сравнения, в 2020-м во время пробуждения политической активности общества такие документы подали уже 55 человек. Абсолютно имитационный характер нынешних выборов чувствовался обществом очень четко.
И лишь под самый финишный флажок, в последние два дня, заявки на регистрацию своих групп подали экс-кандидатка в президенты Беларуси в 2020 году Анна Канопацкая, председатель Республиканского совета Беларусского союза офицеров Сергей Бобриков, предпринимательница Диана Ковалева, лидеры двух провластных партий Олег Гайдукевич (Либерально-демократическая партия Беларуси) и Александр Хижняк (Республиканская партия труда и справедливости), бывший пресс-секретарь МВД, а ныне главный идеолог Мингорисполкома Ольга Чемоданова, первый секретарь ЦК Коммунистической партии Беларуси Сергей Сыранков и пенсионер Виктор Кулеш.
Среди этих людей особняком стояли двое — Кулеш и Ковалева, единственные, кто не высказывался в поддержку Лукашенко или с осуждением оппозиции. Однако они и в целом никогда не появлялись в публичном пространстве (например, о Ковалевой удалось выяснить лишь то, что полная ее тезка имела ИП в Могилеве, сдавала людям жилье на короткий срок — правда, юрлицо было ликвидировано еще в 2021-м). Да и шансов на регистрацию у них не было: Кулеш, как ранее Дроздов, предоставил в ЦИК не список членов инициативной группы, а лишь свое заявление. У Ковалевой часть людей в списке признали недостоверными. Впрочем, такие случайные кандидаты, у которых не было никаких шансов на сбор 100 тысяч подписей для своей регистрации, появлялись на каждых выборах.
Остальной семерке с 7 ноября разрешили собирать подписи. Однако этот процесс превратился в фикцию: все претенденты регулярно заявляли о полной поддержке Лукашенко и его ключевых действий, никто из них не критиковал этого политика и не заявлял о своем стремлении победить. Более того, даже в организациях, которые они представляли, также заявляли, что поддерживают именно Лукашенко, верят в его победу и не собираются тратить силы на сбор подписей для «своих».
Действительно, зачем сторонникам Лукашенко подписываться за кандидатов, которые явно слабее их кумира? На поддержку противников властей «альтернативным» претендентам также, очевидно, рассчитывать не приходилось. В итоге, похоже, никто из потенциальных кандидатов толком и не собирал подписи — для них, как и для Лукашенко, был задействован административный ресурс с принуждением избирателей, зависимых от государства.
Вместо привычного статуса кандидатов-спойлеров (в прошлом такими были Сергей Гайдукевич, Николай Улахович и другие) выдвиженцы, по образному сравнению аналитика Артема Шрайбмана, стали играть роль массовки. По его словам, раньше такая практика уже была, но уровнем пониже: на парламентских и местных выборах такую массовку, с ходу не связанную с властями, включали как в избирательные комиссии, так и в списки кандидатов.
«В итоге кого-то из них могут и освободить от этой повинности, если посчитают, что в бюллетенях уже достаточно надежных людей. По-хорошему, и они, и выдвиженцы от провластных общественных объединений вроде Союза женщин и Союза офицеров находятся там в качестве резерва, для подстраховки, на случай, если кто-то вдруг заболеет или решит, как Олег Гайдукевич в 2020 году, „не быть проституткой“. Если такой резерв не понадобится, то мы увидим демонстративное снятие кого-то из этих кандидатов в поддержку Лукашенко. Это может произойти как и до, так и после регистрации», — отметил Шрайбман.
И попал прямо в точку. Первым с гонки снялся Бобриков из Союза офицеров — с аргументацией «чтобы не мешать Лукашенко». А затем — со схожей логикой — Чемоданова, представляющая в том числе Союз женщин (она возглавляет его столичное отделение).
Еще пятеро остались в гонке и, по утверждениям ЦИК, смогли предоставить необходимые 100 тысяч подписей. По официальным данным, Лукашенко за месяц собрал 2 518 145 подписей, остальные от 112 тысяч (Хижняк) до 134 тысяч (Гайдукевич). 23 декабря их всех зарегистрировали кандидатами в президенты.
«Конкуренты» от сталиниста до либералки
Предвыборная агитация официально началась 1 января 2025 года. Однако в новых условиях она теряла какой-либо смысл. Перед кандидатами стояла задача каким-то образом заявить о себе, но при этом не сделать никаких резких движений, не отойти от генеральной линии, не позволить властям ни на минуту усомниться в своей лояльности Лукашенко. Поэтому предвыборная кампания в основном проходила в виртуальном пространстве — без митингов и встреч с электоратом. Хотя последние необходимы при реальной борьбе за симпатии избирателя, которую, например, вела та же Светлана Тихановская в 2020-м.
Апофеозом выборов в новом формате стали дебаты, на которые пришли все кандидаты, кроме Лукашенко. Никто из участников не позволил себе критиковать этого политика, а коммунист Сергей Сыранков открыто сформулировал мысли, витавшие в воздухе. «Все находящиеся в этой студии знают, что победит Александр Лукашенко. Главная же интрига — кто придет вторым, от этого зависит будущее нашей страны», — сказал он, добавив, что его партия готова заниматься «углублением социалистических преобразований» вместе с нынешней властью. Впрочем, Сыранков в целом шел на выборы с лозунгом «Не вместо Лукашенко, а вместе с президентом» и поставил за него подпись в первый же день сбора.
Некоторые отличия между кандидатами все же были, но это также было частью предвыборной стратегии властей. Самым радикальным и узнаваемым оказался как раз Сыранков.
В своей программе он предложил:
- усилить прогрессивную шкалу налогообложения и ввести налоги на богатство и роскошь,
- перевести наемных работников на бессрочные трудовые договоры,
- включить в стаж период обучения в ссузах и вузах,
- снизить пенсионный возраст до 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин,
- вернуть льготы чернобыльцам и «афганцам»,
- ужесточить контроль над ценами и создать единую государственную социально ориентированную сеть ритейла с минимальными наценками,
- национализировать банки,
- запретить приватизацию,
- отказаться от платной медицины и образования,
- очистить страну от «оборотней, занимающих ответственные должности и качавших систему в 2020 году»,
- ввести цензуру,
- пересмотреть законодательство о разводах и ограничить аборты,
- восстановить имя Иосифа Сталина, вернуть его памятники и статус «отца беларусской государственности».
Ранее глава Компартии также выступил за более жесткую работу спецслужб в отношении «экстремистов» и призвал изъять в Беларуси всю их собственность в пользу нуждающихся многодетных семей.
Это была смесь популизма, консерватизма и коммунистического реванша. Судя по всему, Сыранков выполнял роль «злого полицейского» и понадобился, чтобы лишний раз напугать часть общества. На его фоне Лукашенко, который еще не додумался регулировать отношения в семье и полностью отменять рынок, воспринимался «добрым полицейским».
Анна Канопацкая играла роль либералки. Кандидатка выступала за преобразование Беларуси в парламентскую республику и ограничение президентских полномочий двумя четырехлетними сроками. Хотела помочь в возвращении эмигрантов, а также повысить престиж правоохранительных структур.
Канопацкая предлагала снизить для женщин законодательно разрешенный возраст вступления в брак до 17 лет с согласия родителей, легализовать суррогатное материнство и создать накопительную пенсионную систему с передачей средств наследникам, развивать частную собственность, приватизовать неэффективные предприятия, поддерживать малый бизнес, вернуть Беларуси статус IT-хаба. Также кандидатка выступала за амнистию капитала и меры для отмены санкций, нормализацию отношений с Евросоюзом.
Однако если программа Сыранкова выглядела цельной, то вот Канопацкой — нет, ведь реализация мер, которые она предлагала, были невозможны без слома существующей в Беларуси политической системы.
В условном центре находились еще двое невыразительных кандидатов. Олег Гайдукевич предлагал развивать союзнические отношения с Россией, что якобы «укрепляет суверенитет». А еще проводить выборы депутатов всех уровней по пропорционально-мажоритарной системе (по партийным спискам и по одномандатным округам — 50 на 50) и разрешить выдвигать кандидатов в президенты парламентским партиям и Всебеларусскому народному собранию (так он хотел расширить влияние своей ЛДП). Программа же Александра Хижняка вообще ничем не отличалась от того, что предлагают власти.
Впрочем, действия этих кандидатов были практически невидимы для широкой аудитории. А вот Лукашенко по максимуму использовал административный ресурс: его подчиненные проводили «Марафон единства» с концертами и шоу по всей Беларуси, флешмоб «Надо!», раскручивали лозунг «Время выбрало нас!».
В отличие от своих «соперников», Лукашенко позиционировался мудрым опытным лидером, вот уже 31 год сохраняющим мир и благополучие, пока за границей царят нестабильность и хаос. «Мир — на пороге третьей мировой войны. Единственный шанс не быть втянутым в нее — сильная экономика и национальное единство. Рецепт очевидный и понятный. И у беларусов следовать ему получается», — отмечалось в одной из предвыборных методичек идеологов. Население пытались убедить, что именно благодаря грамотным действиям властей и их лидера наша страна «не втянута в войну» (игнорируя тот факт, что она уже является соагрессором). В Сморгони и вовсе агитировали идти на выборы, пугая людей фотографией разрушенного украинского Мариуполя: мол, вот что было бы с Беларусью без Лукашенко.
Манипуляции простые, но, похоже, эффективные. Согласно последнему, январскому опросу Chatham House, 68% беларусов в той или иной степени уверены, что Лукашенко «делает все, чтобы Беларусь не втянули в войну».
97% «опытных кадров» и второе место Сыранкова
Власти заранее подготовились к голосованию. По информации объединения бывших беларусских силовиков BELPOL, списки членов избирательных комиссий — более десяти тысяч — были согласованы в сентябре 2024 года, еще до официального объявления даты выборов. Назначение происходило после проверки на лояльность в структурах КГБ и МВД. В начале октября были утверждены решающие «тройки», куда входили председатель комиссии, его заместитель и секретарь. 63% состава этих «троек» участвовали в кампаниях 2020, 2022, 2024 годов, 23% — в двух из них, 11% — в одной. То есть 97% людей в «тройках» были все те же лица, что и ранее. Ни один независимый кандидат в состав комиссий не попал.
Не было в стране и независимых наблюдателей. Причем не только внутренних (их с 2020-го не пускают на участки, а в последние годы нередко арестовывают), но и международных. Миссию ОБСЕ позвали в последний момент, 17 января, перед самым стартом голосования, поэтому в организации логично решили не принимать приглашения. Ведь в случае согласия их наблюдатели уже не могли бы проанализировать весь избирательный процесс.
Также власти не обошлись без привычного давления на нелояльных граждан — по всем, кто «засветился» ранее, в месяцы перед выборами ходила милиция. Осужденные на «домашнюю химию», экс-политзаключенные и те, кого задерживали после протестов в 2020 году, столкнулись с «профилактическими беседами», многих заставляли подписывать предупреждение о недопустимости нарушения закона. Были люди, которые после этого более месяца находились «на сутках», другие оказались под уголовным преследованием.
Досрочное голосование проходило с 21 по 25 января — явка на нем, по версии ЦИК, составила рекордные 41,81% (на 0,1% больше, чем на парламентских выборах 2024-го). Таким образом, оправдался прогноз аналитика Александра Класковского. «Они хотят выслужиться. <…> Хоть чуть-чуть, но надо превысить показатели предыдущей электоральной кампании. Это подстегивает их форсировать досрочное голосование», — сказал он «Зеркалу» накануне.
В предыдущие годы на досрочное голосование загоняли работников государственных организаций и предприятий, студентов, военных — так поступали и в этом году. Также на этом этапе выборов всегда фиксировалось много нарушений, махинаций с голосами и явкой. Вряд ли в 2025-м, когда комиссиям на участках было совсем некого стесняться (независимых наблюдателей ведь нет), процесс выглядел как-то иначе. Тем более что независимые СМИ, выдавленные из страны после 2020-го, также не могли рассказать о процессе.
26 января 2025 года было основным днем голосования. Как и в прежние годы, в кабинках не было шторок. Это сделали, чтобы помешать избирателям фотографировать свои бюллетени: в 2020-м независимая платформа «Голос» в том числе благодаря таким снимкам, которые можно было отправить через чат-бот, не только доказала факт фальсификации выборов, но и восстановила их реальные результаты. В этом году в ЦИК предупредили, что за фотографирование заполненного бюллетеня, а также его вынос за пределы помещения для голосования предусмотрена административная ответственность. За это в Минске завели как минимум десять «административок» (на практике общее число может быть гораздо больше).
В целом же день выборов прошел для власти без напряжения — при таком уровне насилия и репрессий было бы удивительно, если бы ситуация оказалась обратной.
К вечеру были озвучены данные проводимого беларусскими властями экзитпола: за Лукашенко якобы проголосовали 87,6%. Это было даже больше, чем у его ближайшего союзника Владимира Путина — год назад тот якобы получил 87,28%. Итоговые официальные цифры за Лукашенко оказались чуть ниже — 5 136 293 голоса, или 86,82% (это все еще больше, чем на всех предыдущих выборах).
«Рекорд по проценту был достаточно предсказуем. Я думаю, главная причина здесь в том, что им очень важно показать, что организм залечился. Что 2020 год был отклонением от нормы, а после него часть беларусского общества, которая власть предала, оказалась заблудшей, вернулась обратно. Вернулась, осознала, и власть таким образом исцелилась от проблем, которые у нее были в 2020-м. Это самый последовательный нарратив власти в последние годы — что люди все поняли, прозрели», — комментировал эти показатели Артем Шрайбман.
Сыранкову нарисовали 3,21% (его мечта о втором месте, высказанная на дебатах, была реализована), Гайдукевичу — 2,02%, Канопацкой — 1,86%, Хижняку — 1,74%. Против всех якобы проголосовали 3,60% — больше, чем за любого из «альтернативных» кандидатов. Разумеется, в Европе эти выборы не признали, назвав их фиктивными и лишенными легитимности.
Этим текстом мы завершаем наш проект «Без выбора». Оптимист выскажет надежду, что в будущем эта серия не будет иметь продолжения, а следующие выборы пройдут по демократическим канонам в соответствии с Конституцией. Пессимист вспомнит слова главы ЦИК Игоря Карпенко, который считает, что в Беларуси уже пора обсуждать вопрос избрания Лукашенко не гражданами, а просто через ВНС. А реалист отметит, что если ситуация в стране в ближайшие годы не изменится, то описанная в этом тексте модель выборов станет типичной для всех последующих кампаний. Войдет в норму недопущение беларусских и международных независимых наблюдателей, использование вместо альтернативных кандидатов «массовки» из лояльных Лукашенко политиков и неуклонный рост приписанных ему процентов по направлению к 100. Какая из этих точек зрения окажется верной, нам предстоит узнать в будущем.
Читайте также
